Женщины скандинавии. Макияж скандинавских девушек

О кельтах мы знаем гораздо меньше, чем, например, о греках или римлянах, хотя они тоже создали великую и своеобразную цивилизацию. Основная проблема при изучении кельтов - отсутствие текстов по истории того времени, записанных непосредственно в ту эпоху. Наследие кельтов дошло до нас преимущественно в устной традиции в форме легенд и преданий.

Кельтские женщины, в отличие от греческих или римских, имели большое количество прав и привилегий в обществе. Особенно верна такая характеристика для ирландского кельтского общества, где «закон брегонов» достойно поддерживал права прекрасного пола. Кельтские женщины имели собственность, могли развестись с мужьями, были заняты в политических, интеллектуальных, духовных и судебных сферах общества. Как жены они не были посвящены только кухне и заботе о доме.

Черты

Греки во времена Геродота без труда узнавали кельтов среди других варваров по разнообразным национальным чертам, прежде всего по светлой коже, голубым глазам и белокурым или рыжим волосам. Хотя, безусловно, такой внешностью обладали и не все предствители. В древних источниках есть упоминания и о темноволосых кельтах, что, правда, было менее типичным типажом.
Внешность кельтов, обрисованная античными авторами, вполне соответствует стандартам красоты, принятым у кельтской знати и воспетым в древнеирландской литературе. Судить о внешнем облике и образе жизни кельтов помимо описаний, присутствующих в античной литературе, позволяет изобразительное искусство кельтских мастеров и останки из кельтских погребений, число которых, увы, не велико.
Античные скульптурные изображения кельтов тоже подтверждают встречающиеся в литературе описания рослых людей с гибкими телами и преимущественно волнистыми или кудрявыми волосами.

Традиции

Скульптурные портреты служат прекрасной иллюстрацией тому, что кельты следили за своим внешним видом и личной гигиеной. В ранних сагах есть много упоминаний о том, как люди моются или ходят в баню. В отличие от обитателей средиземноморского мира они пользовались водой и мылом. Согласно ирландским сагам, они также применяли растительное масло и ароматные травы для того, чтобы умащать свое тело. Археологи обнаружили множество изящных зеркал и бритв, которые служили для туалета аристократов. Они упоминаются и в текстах.

Косметика и прически

Есть свидетельства и о том, что у прекрасного пола в ходу была косметика. Ирландские женщины окрашивали свои брови в черный цвет соком ягод и подкрашивали щеки с помощью травы под названием «руам». Есть свидетельства и об использовании косметики кельтскими женщинами на континенте. В Риме поэт Проперций порицал свою возлюбленную за то, что она использует косметику, как кельты.
Особое место в кельтских представлениях о красоте занимали волосы.
Кельты тратили множество усилий на то, чтобы искусственно увеличить их объем, хотя в большинстве своём они были и так длинные и густые. Страбон писал, что волосы кельтов были «толстыми, ничем не отличаясь от конской гривы».
Женщины носили длинные волосы, сложным образом заплетая их в косы, зачастую закалывая гребнями; иногда концы двух кос закрепляли золотыми и серебряными украшениями. В «Похищении быка из Куальнге» есть впечатляющее описание волос пророчицы Федельм: «Три пряди золотистых волос девушки были уложены вокруг головы, а четвертая вилась по спине до икр».
В древнеирландских текстах нет ни одного упоминания об использовании для мытья волос известнякового раствора, однако похоже, что эта или подобная практика у кельтов существовала. Известны описания людей с такими жесткими волосами, что на них можно было накалывать яблоки. Одно из описаний свидетельствует о том, что волосы кельтов были трехцветными: темными у корней, светлыми на концах и переходного цвета посередине. Все это вполне могло быть результатом использования известнякового раствора.
Таким образом, для кельтов идеалом красоты были – обычно, хотя и не всегда – белокурые, густые, пышные волосы, уложенные в сложную прическу.

Украшения

Кельтские женщины питали особое пристрастие к украшениям. Самым характерным кельтским украшением была шейная гривна «торквес» из золота и бронзы, реже - из серебра. Они представляли из себя согнутые дугой металлические прутья или полые трубки, концы которых соприкасались, либо между ними оставался небольшой зазор. Металл, вероятно, был довольно гибким - обруч раскрывался, и концы расходились на достаточное расстояние, чтобы его можно было надеть на шею.Существует мнение, что кельтские женщины также носили торквес и на голове. В ходу также были золотые браслеты, кольца, бронзовые фибулы и броши.

Эталоны женской красоты: древние скандинавы

Говоря о древних скандинавах, я буду подразумевать эпоху викингов, то есть население Северной Европы в период с конца VIII по XI век.

Роль женщины в обществе

Характерной особенностью скандинавского общества того времени было то, что женщины обладали высоким статусом, особенно в сравнении с другими культурами. Он был обусловлен прежде всего значительной ролью женщины в хозяйстве. Скандинавки исполняли традиционные обязанности по дому, ухаживали за скотом, осуществляли заготовку припасов для длительных зим, ткали и пряли (в том числе на экспорт), и, что немаловажно, варили пиво, которое скандинавы очень любили

Скандинавская женщина была полноправной хозяйкой в доме, с которой муж советовался по важным делам. Скандинавские женщины пировали вместе с мужчинами, причём знатные сидели на почётных местах в отличие, например, от древнегреческих, которые должны были оставаться на женской половине.
В скандинавском обществе ценились не только физическая красота и благородное происхождение женщины, но и её ум, гордость, иногда даже заносчивость, решительность, практическая смётка и умения. Все эти качества были социально значимы, поэтому неизменно приводятся в сагах.

Черты

В среднем рост викингов был несколько меньше, чем рост человека в наши дни. Рост мужчин составлял в среднем 172 см, а рост женщин - 158-160 см. Эти данные были получены на основании исследований целого ряда скелетов из захоронений, найденных в разных районах Скандинавии. Разумеется, отдельные индивиды могли быть значительно выше. Норвежский антрополог Берит Селеволл в своей работе отмечает: «Что касается внешнего вида, то люди эпохи викингов едва ли сильно отличались от нынешнего населения Скандинавии, если не считать несколько меньшего роста и несколько лучшего состояния зубов, а также, разумеется, одежды, украшений и причесок».

Уход за собой

Некоторые современные викингам народы называли их «грязными дикарями» в буквальном значении. Однако археологические исследования рассеивают мифы о якобы нечистоплотности викингов. Археологи часто на месте древнескандинавских поселений находят красивые узорчатые гребни. Судя по всему, они использовались широкими слоями населения, а не только представителями знати.
Среди предметов, найденных при раскопках, встречаются ногтечистки, пинцеты, красивые тазы для умывания, а следы потертостей на зубах свидетельствуют о том, что в ходу были также зубочистки. Также известно, что викинги готовили отличное специальное мыло, которое использовалось не только для купания, но и для отбеливания волос.
Рисованных изображений людей того времени сохранилось не так уж много, и лишь в некоторых из них отсутствует стилизация. В Швеции были найдены небольшие серебряные и бронзовые фигурки статных и нарядных женщин в платьях со шлейфом и с волосами, убранными в красивый пучок на затылке и покрытыми, вероятно, волосяной сеткой или платком.

Украшения

Как и кельты, скандинавы очень любили украшения. С их помощью можно было не только украшать себя, но и выставляли напоказ свое богатство. Вместе с тем, украшений, не имевших функционального назначения, было не так уж много. Это – браслеты, ожерелья, шейные обручи и разнообразные подвески на цепочках. Перстни носили редко, а височные кольца были совершенно чужды скандинавской традиции. Скандинавские женщины обычно набрасывали поверх сарафана плащ или накидку, застегивая их спереди красивыми фибулами из золота, серебра или бронзы. Бытует представление, будто викинги любили украшать себя всевозможными предметами, привезенными из заморских стран. Но было бы неправильно представлять себе знатных и именитых викингов похожими на увешанную побрякушками рождественскую елку. Заморские украшения употреблялись весьма умеренно, чаще всего в ходу были исконно скандинавские.

Представления о женской красоте у скандинавов было, как и у кельтов, во многом связано с густыми длинными светлыми волосами. Этот вывод можно сделать, знакомясь с древнескандинавским эпосом. Замужние женщины укладывали волосы в пучок и носили белые полотняные чепцы конической формы. У незамужних девушек волосы были подхвачены лентой.

.
Вопросы гендерных аспектов древнескандинавского общества поднимались уже неоднократно. Роль женщины в социуме, половозрастное распределение обязательств, отошение к старикам и детям, etc...

Данный обзор суммирует отдельные фрагменты этих исследований, имеющий отношение к женщинам .

Кроме чисто культурологического момента, материал будет весьма полезен игрокам на проект "АЛЬТИНГ - 1000". Ведь на ролевых проектах неоднократно возникают споры о месте женских персонажей. Отчего многие игроки женского пола любят трансгендер и выступают в мужских персонажах -
аргументом служит средневековый постулат что "женщина - сосуд порока", и потому никакой активности тогдашнее общество ей не предоставляло.
http://langedoc.narod.ru/lifestyle/woman.htm
Впрочем, бурчат и на Киевскую Русь. На неполноценность женского населения даже до эпохи теремного затворничества
http://bibliotekar.ru/polk-11/16.htm
Про "Домострой" мы и вовсе молчим!

Аналогично и в античном полисе женщина служила лишь для ведения внутридомашнего хозяйства и рождения детей. Исламский Восток - всё езё хуже: достаточно прочесть постулаты шариата...

Однако и в этих социумах всё далеко не так просто!
Если взять то же классическое Высокое Средневековье, то были регионы, где женщина играла видную роль ! Где историкам осталось немало имён женщин - деятелей искусств и наук.

Так и представители эллинистической эпохи очень даже обратили внимание на интеллект и активность женской части населения. Но это - как-нибудь в другой раз...

А теперь - собственно о скандинавах в целом и исландцах в частности.


Женщины древних германцев и скандинавов издревле обладали изрядными свободами. Хотя безусловно, будучи частью родового общества, они несли подчинённую роль. Всегда и везде они слушались главу семейства: дочь – отца, жена – мужа, сестра – брата...

И всё же скандинавские родовые саги дают нам яркое представление насколько эта аксиома была относительной. Сколько исключений из общих правил имело место! Причём в обе стороны! Ведь по логике ребёнок подчиняется матери – но вот, в «Саге о людях Лососьей Долины » мы видим, как молодой герой попрекает свою мать, что она – вдова – на чужбине шустро выскочила вторично замуж, не спросившись у него , и родила ему брата – и что дескать теперь этому сводному брату нечего претендовать на наследство...

Любопытный пассаж. В том числе и о правах детей в семье. Но о подрастающем поколении будет отдельное исследование. Сейчас же важно оценить отличие прав и возможностей женского населения Северной Европы эпохи викингов от синхронных соседних регионов.

Итак, что же ожидалось от женщины в Скандинавии? Прежде всего, целомудренность, верность и хозяйственность . Эти добродетели взращивались в девочках с раннего возраста. Об этом же писал в отношении всех германцев ещё Корнеллий Тацит:

А упомянутые девы-валькирии в своём земном статусе всегда являются княжескими дочерьми! Напомним, что согласно «Песни о Риге», именно ярлы (и конунги) были обязаны уметь и землёй распорядиться, и оружием владеть, и в играх ведать, и руны знать. Эта прослойка ближе всего к богам. Так что соединение трёх функций по Дюмезилю могло быть свойственно им в полной мере!

Ещё одна возможная причина: наше поднепровское прошлое некоторых скандинавских родов! Совместное проживание в «Державе Германариха» кочевников-алан и германцев-герулов и гепидов должно было отразиться прежде всего в дружинной субкультуре! В эпосе скандинавов и нартском эпосе осетин есть общие места и персонажи! А ведт аланы, как и их предки сарматы как раз такой обычай знали: их знатные девушки не видели себе права выходить замуж, пока не убьют врага!

То есть наши степные амазонки были таковыми лишь временно – как ключ к замужеству. И возможно, что вернувшись в Данию и Гаутланд к седьмому веку, герулы и гепиды на два-три столетия дали эту традицию собственным землякам (туда же любовь к всадничеству и особая стилистика поминальных камней с изображениями – но о них как-нибудь в другой раз).

Косвенно эта идея подтверждается тем же эпосом: земная валькирия обязана быть непорочной. Потеряв девственность, она уже не летает, не воюет, а становится обычным человеком, матерью. Хоть нередко и сохраняет свой губительный валькирический нрав. Тут упомянем и Сигрдриву/Брюнхильд, и Гудрун, и Хильд... Были и другие примеры.

Здесь девственность – залог связи княжны с миром богов.
Однако же, эту черту ценили и люди! То же Тацит в отношении германцев пишет:
«GERMANIA 19 […] Но еще лучше обстоит с этим у тех племен, где берут замуж лишь девственниц и где, дав обет супружеской верности, они окончательно утрачивают надежду на возможность повторного вступления в брак. Так они обретают мужа, одного навеки, как одно у них тело и одна жизнь, дабы впредь они не думали ни о ком, кроме него, дабы вожделели только к нему, дабы любили в нем не столько мужа, сколько супружество »

В связи с этим может возникнуть логичный вопрос, а, дескать, как же хвалёное норманнское многожёнство? Корректно. Всё опять-таки зависело от статуса. И даже такие «ворононравые» люди, как германцы тоже могли иметь разное количество жён.

Когда предложение сделано и принято благосклонно, начинали договариваться о брачных условиях. Жених объявлял, сколько имения назначает будущей жене: это называлось Mundr, Kvanar-mundr , женский дар; он объявлял дар, который назначался отцу ее, что называлось vingaeg, дружеский дар; отец невесты, со своей стороны, назначал сумму приданого, что было для его дочери вознаграждением за потерю прав на отцовское наследство. Это носило название Fylgdh , Hemfylgdh , Hemgaef , Omynd . Дары состояли в золоте, серебре, рабах, скоте и домашней рухляди.

Пока женщины не имели законных прав на наследство, эти дары с приданым составляли собственность жены и выдавались ей по кончине мужа В случае развода она удерживала эту собственность, переходившую, по ее смерти, к ближайшим родным ее. Но если она умирала бездетной, то приданое ее возвращалось к ее ближайшим родичам или наследникам.

Такой договор о дарах и приданом был непременным условием законного брака и, по сходству с торговой сделкой, потому что заключались условия, на каких дочь семейства поступала в собственность мужа, назывался Brudkаир , покупкой невесты.
Договор утверждался в присутствии родных обеих сторон* [* Сага о Ньяле. Сага о Гуннлауге Змеином Языке ]. Потом обручали жениха и невесту и соединяли им руки. В древности при обручении не менялись кольцами; хотя любящие дарили их друг другу, но они еще не считались знаком faestning , или законного обручения, - молоток Тора, положенный на колени невесте, освящал брак.

На невесту надевали покрывало. Это обручение называлось faest , потому что жених, обручаясь с невестой, собственно укреплял ее за собой, faesta saer konu (по-шведски faesta sug qvinnan - обручиться с женщиной, собственно укрепить ее за собой). Сходка же, для этого состоявшаяся, - faestninga staemma . После того он назывался faestimadr , жених (ныне faestman), а девушка - faestikona (faesteqvinna, faestmoe), невеста.
Брак, совершенный без такого faestning , назывался skyndi-bryllup , поспешным, lausa-bryllup , слабым, и считался незаконным. Всякая законная жена должна быть, по старинному выражению, mundikeypt , куплена дарами* [* В том же смысле в Старшей Эдде говорится о Герде, супруге Фрейра, что она giulikeypt, куплена золотом ], или, по словам вестготского закона, maedh mund ok maedh maelae , даром и словом:
это значило, что она была выдана замуж с согласия отца и совета родных по предварительному соглашению.
Она называлась mudgift kona , laghgift kona , adhalkona , брачной, законной женой, а дети ее - adhalkonubarn , законнорожденные, и имели право на одальную собственность.

Девушка, вышедшая замуж без такого обряда, сманенная, похищенная или военнопленная, считалась frula , наложницей, какое бы ни было ее происхождение, и дети, прижитые в таком браке, назывались frilloham , незаконными.
[…]
Норманны с такой строгостью соблюдали предписания нравственности, что до брака не дозволяли никакого короткого обращения между женихом и невестой. Гордые, неиспорченные люди гнушались преступлений против девственной чести, и всякое покушение такого рода со стороны жениха считалось тяжкой обидой не только невесте, но и всей ее родне.

Когда кто провожал невесту к другу или путешествовал с чужой женой, то древний обычай* [См. отрывки песен о Сигурде и Брюнхильд в Старшей Эдде ] требовал, чтобы они, ночуя вместе на одной постели, клали, между собой меч* [Canga Rolfs, Sturhiug Starfs, Tborgrini Prudes и Viglunds saga со многими другими сагами ], в защиту целомудрия, или доску. На этот обычай намекает Эдда и другие саги.
[…]
Случалось, что брак отлагался на многие годы. Время отсрочки определялось при обручении: обыкновенно отлагали на три года, в тех случаях, если невеста была очень молода, или жених мало узнал жизнь, или предстояло ему важное предприятие. В таком случае девушка называлась Heitkona . Если он не являлся по истечении срока, невеста могла выйти за другого. Но обыкновенным следствием была кровопролитная вражда, если жених по возвращении находил, что его невеста помолвлена за другого. Особливо тяжкой обидой считалось нарушение обещания до срока: это требовало кровавой мести.»

Вот тоже показательно: не чувства ранились отменой уговора, а самолюбие и достоинство. Ведь если девушка – первая невеста округи, то её брак со мной это честь мне-родному и хвала. Если же меня бросают – можно предположить что станут судачить люди... Но в целом поединки за руку и сердце дамы были редкостью. И именно в тех случаях когда герой считал задетой свою честь.

К слову сказать, статус вдовы (независимо от возраста и от того жив ли отец и братья) давал право полностью распоряжаться своей жизнью – выйти ли снова замуж и когда, жить ли в родительском доме или у родни покойного мужа... Впрочем, судя по примеру выше, иногда взрослые дети вдовы считали себя вправе выступать её опекунами.

Они должны были взять ее под свою защиту и отвести к супругу (bonde sins ), на супружеское ложе (siang bans ). Их называли дружиной невесты. Под начальством дружки, forvista man , проезжали они, вооруженные, в дом отца невесты и требовали себе мира и безопасности (grud ) от хозяина Он давал им мир, отбирал у них оружие, а седла прятал под замок Дружка вместо жениха принимал приданое невесты (hemfylgdh ).

Попировав в ее доме, дружина отправлялась вместе с ней, отцом ее и близкими родными в дом жениха, где играли свадьбу. Вечером невеста провожалась с торжеством на брачное ложе. На другой день, в вознаграждение за девственность* [* Att husfru sinae hedhrae. Ob virginitatem ], жених делал ей подарок, называвшийся Hindradagsgaef , утренний дар* [* Потому что дарили утром после брачной ночи, Hindradagber ].

С этих пор молодая получала название хозяйки, hausfreja , и связка ключей за поясом означала ее хозяйственные права. Все домашние заботы принадлежали хозяйке; муж обязан был только доставать все нужное для жизни; но его личное участие в хозяйстве считалось не только неприличным для него, но и оскорбляло, по тогдашнему мнению, права супруги.

Это хозяйственное значение женщины называлось lyklarad , заведывание ключами* [* Этому отвечает potestas clavium римлян ], bu-rad , заведывание домом, или rad-innan-stokks , внутреннее управление домом, в отличие от внешнего (rad-utan-stokks ), управления мужчины.

Но тем только и ограничивалась власть домохозяйки. Во всем остальном она зависела от воли и власти мужа. Без его позволения она не могла ни покупать, ни продавать что-нибудь, ни выходить из дома для посещения родных, да и не могла оставаться у них более назначенного мужем срока* [* Сага о Ньяле. В числе советов, которые Hervarar saga заставляет Гауфудра давать его сыну, Хейдреку, находится и этот. «Не позволяй жене часто навещать ее родственников! » ]. Она не имела голоса при замужестве дочерей. Муж мог наказывать ее, как хотел.

Только с христианством появились законы, определявшие наказание за побои женщины; в древности она не пользовалась даже личными правами и в случае совершенного ею преступления отдавалась для наказания мужу, как своему господину: на нем лежала ответственность за ее вины.

Однако ж скандинавы пользовались этой неограниченной властью над женщинами с такой умеренностью, какой нельзя бы и ожидать от их воинственности: в этом участвовало чувство женской красоты в скандинавах, их мягкое и открытое для дружбы сердце; кроме того, походы и общественные обязанности, лежавшие на них, требовали частых, на многие месяцы, отлучек из дома: тогда все заботы о содержании дома лежали на хозяйке, если сыновья были еще малолетние и находились в семействе; она была помощницей мужа, его утешением и подпорой; по решительности, благоразумию и смелости она не уступала мужчинам: все это сообщало ей цену и значение в глазах мужа; он не считал ее рабой, а уважал в ней разумную мать семейства, разделявшую с ним заботы о доме и детях. Да и не по душе ему было домашнее самовластие; сам дух государственного Управления предписывал уважение к личным правам.

Жена, в отсутствие мужа обыкновенно заведовала всеми делами. Она командовала рабами и работниками. Она принимала гостей и решала взять ли кого под защиту. Она могла возглавить оборону усадьбы и даже повести войско на военную операцию! [Сага о Греттире, III ]. Невольно вспоминается негодования римлянина Тацита, узнавшего что некими ситонами (средняя Швеция) управляли женщины [хотя на самом деле речь видимо шла всего лишь о вдовствующей княгине; впрочем, совет старейшин из женщин мог также иметь место – но это необходимо проверять иными источниками].

Помимо хозяйствования женщина в доме была рулевым колесом активности мужчин. Регулярно встречаем в сагах эпизоды, где женщина встревает с дельными советами и подговаривает мужчину к неким действиям. Нередко она подстрекает его постоять за поруганную честь независимо от средств и усилий. То есть жена и мать всегда знали о понятиях родовой чести – но вот такта и тактики им могло не хватать. Оттого и советы их часто были гибельны.

Но вот тут мы сталкиваемся с изюминкой скандинавского обращения мужчин и женщин в доме! Мужчина решительно не мог допустить что бы женщина его поносила или укоряла . Создаётся стойкое впечатление, что они верили в магическую силу женского слова: дескать что женщина начнёт возглашать – то и сбудется.
Думается, здесь нет преувеличения. Ещё древние германцы соглашались со святостью женщин и взаправду наделяли их пророческим даром:

В наибольшей зависимости от мужей находились женщины незнатного рода, с небольшим приданым, и такие, которым нельзя было надеяться на помощь родных. Другие, напротив, столь же знатного происхождения, как и их мужья, и с таким же сильным родством, позволяли себе такой горделивый тон, каким говорила Асгерд своему мужу, исландцу Торкелю. Гневаясь на ее поведение, Торкель не хотел разделять с ней ложе. Она сказала ему, что не станет долее просить его о том; если не признает ее женой и не хочет забыть прошлого, то она призовет свидетелей и объявит развод; тогда ее отец возьмет назад приданое и дары, и она не будет больше стеснять его ложа. Торкель с минуту молчал, потом одумался и возвратил ей права супруги* [* Сага о Гисли ].

Кроме законного развода женщину могли и выкрасть – но обычно это была судьба невесты. А вот насильственная смерть была редкостью. Скандинавы считали ниже своего достоинства убивать женщину.
Впрочем, иные женщины были вынуждены пойти под нож, дабы сопроводить своего мужа в последний путь.
Это своеобразное сати послужило поводом к многочисленным спекуляциям. Обычай сей безусловно нуждается в детальном разъяснении и комментарии но здесь и сейчас вдаваться в такие детали не место. Вообще, самый детальный отчёт о подобном находим у Ибн-Фадлана. Там же про особенности обхождения норманнов с женщинами на чужбине. Это будет темой отдельного поста.
Пока же «позвольте прекратить дозволенные речи».

======================================== ============
Напоследок – несколько ПОЛЕЗНЫХ ССЫЛОК

Живу в Москве, английским владею почти свободно, люблю путешествовать и интересоваться различиями образа жизни в разных странах. Понял, что скандинавки для меня предпочтительнее. В Москве постоянно проживает не так уж мало иностранцев. В крайнем случае, готов и к переезду, хотя нежелательно - я патриот своей страны. Итак, вот 4 основных преимущества скандинавок перед русскими женщинами:

1) Они не ждут опёки от мужчин в той или иной форме в отличие от большинства наших (чтобы цветы дарил, руку подавал, в кафе платил и т.д.). И не надо думать, что я жадный. Это просто несправедливо требовать этого от мужчины. Я сторонник равноправия.

2) Они спокойно проявляют инициативу в отношениях первыми. Забавно наблюдать как нашей женщине нравится мужчина, но она не решается подойти первой. Можно подумать, что её оштрафуют, если она подойдет к мужчине первой... Кстати, недавно узнал, что при знакомстве Клинтонов, Хиллари первой подошла к Биллу. Я могу проявить инициативу, но когда от тебя это начинают требовать по умолчанию, то начинает напрягать.

3) Скандинавки, в среднем, раскованнее наших. Дико наблюдать, когда многие наши женщины, столкнувшись с общей сауной для мужчин и женщин, где принято отдыхать голыми, или вообще туда не идут, или пытаюсь отдыхать в купальниках, как вариант закутавшись в полотенце среди голых людей. Хотя я и не нудист, но мне не приятны женщины, которые сильно стесняются своего тела.

4) Скандинавки в зрелом возрасте, как правило, остаются подтянутыми. Наши женщины в возрасте 50+ сплошь с лишним весом. Отдыхал в августе в Сочи, видел кучу женщин в купальнике. Среди женщин 50-55 и старше, тех чью фигурку можно назвать 100% девичьей наберётся где-то человек пять на сотню! И мне не хочется через 20 лет наблюдать такое же среди своих ровесниц. Хотя, возможно, что моё поколение так себя уже не запустит. Знаю, что сейчас многие женщины попытаются перевести стрелки, начав рассуждать сколько у нас пузатых мужчин. Пресеку это. Видел несколько лет назад статистику на сайте росстата, так ожирение в России имеют 10% мужчин и 24% женщин.

Российские женщины вместе с британками - самые толстые в Европе. Между прочим, в большинстве других европейских стран, мужчин с ожирением чуть больше, чем женщин с ожирением. И только у нас женщин с ожирением в 2,4 раза больше, чем мужчин с ожирением.

Да и другим мужчинам советую задуматься о браке со скандинавками, немками, голландками. Как показывает практика, в России мужчины в среднем гораздо больше готовы к полностью равноправным партнёрским отношениям, чем женщины. И это не только моё мнение - от профессиональных психологов доводилось слышать примерно тоже самое.

Предвижу возражения, что скандинавки, в отличие от наших, не будут тянуть весь дом на себе. Во-первых, я не чураюсь домашней работы и готов сидеть с ребёнком. Во-вторых, повторяю в России мужчины в среднем больше готовы к полностью равноправным отношениям.

P.S. Если кто будет говорить, что мне нечем заинтересовать скандинавку, то кратко о себе: 32 года, два высших, английский знаю почти свободно, занимаюсь спортом, веду ЗОЖ, алкоголь практически не употребляю.

Свободная, равноправная мужчине, она выбирает, с кем ей жить и предаваться любви, она умеет сражаться и идет в набег вместе с викингами, стильная кольчужка облекает ее стан, меч в руке готов разить без пощады, и ледяной морской ветер развевает ее непокрытые волосы.… Так представляет себе большинство почтенной публики типичную скандинавскую женщину в эпоху викингов.

Конечно, этот будоражащий образ не имеет ничего общего с действительностью.

Бесспорно, скандинавская женщина в VIII-XI вв. имела более высокий статус, чем ее европейские сестры. Ее не принуждали сидеть на женской половине дома, наоборот, она была украшением мужского общества, с ней охотно вели беседы и прислушивались к ее советам. Но закон считался лишь с мужчиной, в чьей абсолютной власти она находилась, муж нес ответственность за ее проступки, и ему же она отдавалась для наказания. Сама женщина не имела почти никаких прав в обществе, она не могла продавать или покупать товары, часто отлучаться из дома, не могла решать судьбу своих дочерей, почти во всех областях Скандинавии она была лишена права наследства, и уж тем более ей не было дано распоряжаться своей личной свободой. Если женщина разводилась или оставалась вдовой, она переходила под опеку своих братьев или ближайших родственников. Отдельное ее существование в мужском мире было невозможным.

В первую очередь я хотела бы развеять уродливый миф о половой распущенности северян. По недомыслию это считается обязательным атрибутом темного языческого общества, в которое только христианство принесло луч света и мораль. Хотя еще в I веке Тацит писал о германских племенах: «У столь многолюдного народа прелюбодеяния крайне редки»! На протяжении столетий культ рода, приверженность к принятым законам и постоянная борьба за выживание выковали в древнескандинавском обществе поистине железные устои. Непорочность и супружеская верность почитались как первейшие добродетели.

До замужества девушки находились под присмотром отцов или опекунов, но, хотя они имели право выезжать в гости и общаться с мужчинами, личные шалости были непозволительны. По закону тот, кто дерзнул ухватить барышню за руку, поцеловать или даже посвятить ей любовную вису, должен был платить штраф оскорбленным родичам. Вообще девичья честь считалась честью всей семьи – соблазн или изнасилование влекли за собой кровную месть. В Landnamabok рассказывается о викинге Уни Гардарссоне – вместе с товарищами он зимовал у некоего Лейдольфа в Исландии и попутно соблазнил его дочь. Когда весной выяснилось, что она беременна, Уни пытался обманом избежать ответственности и уплыть в Швецию. Разъяренный отец догнал беглецов и изрубил со своими людьми.

Конечно, в сагах упоминается и о вспыхнувшей между юными сердцами любви, но такие истории редко заканчивались браком. Мужа выбирал отец или родственники, ориентируясь на благородство и состояние мужчины, чтобы супружество принесло семье могущество. В этих делах редко считались с девичьими предпочтениями. В Саге о Ньяле говорится о потрясающей красавице Халльгерд, которая противилась браку с Торвальдом, на что ее отец сказал: “Думаешь, я нарушу данное мною слово из-за твоей гордости? Если не согласишься по доброй воле, тебя заставят”.

Поскольку опороченная девушка навлекала позор на весь род, особую важность имело соблюдение свадебных обрядов, законно передающих целомудренную невесту в руки супруга. Свадебный обряд был многоэтапен и состоял из сватовства – bónorð, покупки невесты – brúðkaup (на этой стадии договаривались о дарах и приданом), обручения – festar и непосредственно свадебного пира с последующей брачной ночью и утренним даром в награду за девственность. Девушка, выданная замуж с соблюдением всех этих формальностей, «купленная даром и словом», называлась óðalskona – брачной, законной женой, наделенной домашней властью и полномочиями. Ее будущие дети считались законнорожденными и имели право на óðal – земельную собственность, передающуюся строго по наследству. Если данный обряд был не соблюден, девушку сманили или похитили, то она считалась наложницей – frilla, независимо от ее происхождения и статуса. Касательно доступных женщин употребляли слова и погрубее – hóra, skækja – шлюха, потаскуха. Многоженство не поощрялось у викингов, да и не было нужно, поскольку наряду с законной женой хозяин дома мог держать несколько таких наложниц, обычно состоявших из военнопленных женщин или рабынь, которые расценивались как товар, наравне с мехами и моржовой костью. Со временем в Скандинавии развился особый институт наложничества: женщины более низкого происхождения становились наложницами знатных мужчин, что повышало их социальный статус, обычно им даже выделяли собственный двор. Дети наложниц были незаконнорожденными и не имели прав на наследство, если глава семьи вообще давал им возможность жить, а не распоряжался отнести новорожденных в лес (такая практика избавления от нежелательного потомства называлась útburðr – дословно «вынос»). Однако если ребенок подавал надежды и выделялся красотой и силой, отец проводил обряд введения в семью – ættleiðing – и наделял его имуществом.

Древние скандинавы в принципе не терпели грязи и блудливости, даже рабы были обязаны с позволения господина жениться на рабынях, а не путаться меж собой как попало.
Понятно, что в таких условиях о сексуальной свободе и речи быть не могло – если девушка поддавалась соблазну, она неизбежно втягивала в кровавую мясорубку своего любовника, его родичей и своих близких. В древней Швеции падшая девушка звалась miskunna kona fadhurs ok modhur – “женщина, зависящая от милости отца и матери”, поскольку им было решать, простить ее или лишить прав честной дочери. А для замужней женщины быть пойманной с другим мужчиной означало полный крах в глазах семьи и общества, огласку и позор для всей родни. По закону, муж должен был сорвать с изменницы плащ, отрезать сзади половину платья и в таком виде выгнать со своего двора. И уж тем более никому из викингов и в голову бы не пришло предлагать свою жену другому мужчине.
Впрочем, суровая жизнь, протекавшая в постоянном труде, строгие семейные нравы и сдержанный характер северян изначально не способствовали разгару огненных страстей.

Женщина так же обладала правом на развод, что спасало ее и детей от дурного обращения. Сам по себе развод оскорблял родню обеих семей и служил поводом для распри, однако жены расторгали браки с частотой, возмущавших современников из других стран. После принятия христианства они лишились этой возможности.

Перейдем к следующему расхожему мифу – о северной воительнице. Обычно эта версия подкрепляется двумя аргументами: ведь есть песни о валькириях и есть захоронения, где женщины погребены с оружием. Воистину, немало копий сломано вокруг этого вопроса, но на сегодняшний день 99% исследователей опровергают существование обученных военному делу женщин, принимавших участие в походах и морских набегах. О валькириях можно говорить до бесконечности, но суть одна – пособницы перерождения павшего воина в эйнхерия и проводницы в Вальхаллу, они не имеют ничего общего с женщинами из плоти и крови. Важный момент – валькирии воплощают ярость битвы, жажду крови, исступление, с которым воины убивают друг друга, но сами они не сражаются! В Сагах о древних временах упоминаются воительница Хервёр и ее дочь, но этот материал, как и песни о валькириях, относится к седому древнескандинавскому эпосу и имеет мифологическую подоплеку. Адекватный взгляд «современника» отражен в скальдической поэзии и в родовых сагах, и в них нет намеков на существование женщин, которые сражались бы наравне с мужчиной. “Ты не лучше бабы способен владеть оружием!”, – выговаривал некий Кетилль Раумюр своему ленивому сыну, и его слова подтверждают факт, что девочек не обучали военному мастерству.

Это не означает, что женщина была неспособна на убийство. Конечно, в крайнем случае она могла взяться за топор, защищая себя и домочадцев. В Саге о Гисли жена героя оборонялась вместе с ним от его врагов. Но чаще в противостоянии с грубой мужской силой выигрывала женская хитрость. Известен подвиг женщин в Верендском хераде, в Смоланде, куда в отсутствие конунга и его войска вторглись датчане: жительницы херада торжественно встретили вражескую дружину и устроили пиршество, а после, усыпив бдительность воинов пивом и ласковым приемом, устроили резню. Немногие выжившие датчане бежали с позором, а женщины Смоланда с тех пор получили множество привилегий, в том числе и право на наследство наравне с мужчинами. В память о женской отваге невесты этой области провожались под венец со всеми воинскими почестями.

К этой же традиции можно отнести редкие захоронения, где среди женских украшений обнаружены наконечники стрел или топоры. При этом само боевое облачение отсутствует, а на женских костях нет повреждений и переломов, характерных для сражавшихся мужчин. Вполне возможно, что эти женщины погибли, защищая себя или домашних. Не будем забывать, что могила больше отражает обычаи тогдашнего строя, нежели саму личность усопшего.

В конце концов, древние скандинавы уважали свою натуру – вот чему следует поучиться современному обществу. Вести себя неадекватно своему полу было делом немыслимым. Считалось, что такой девиант может и вовсе оказаться не человеком, а троллем или хюльдрой. Для мужчины было позором прослыть «мужем женовидным», а для женщины – вести себя мужеподобно. По исландским законам, мужчина даже мог расторгнуть брак с женщиной, если она носила штаны. «Такую женщину постигает та же кара, что и мужчину, который носит рубашку с таким большим вырезом, что видны соски, – и то, и другое – основание для развода», – говорится в Саге о людях из Лаксдаля. Так и произошло: женщина по имени Ауд осмелилась надеть этот предмет мужского гардероба, чем вызвала пересуды и получила прозвище Ауд Штаны. После такого ее муж Торд на тинге объявил о разводе.

Ратное дело, морской разбой, рыболовство, торговля, строительство кораблей, охота, законодательство были атрибутами мужского мира, внешнего мира. В ведении женщины был мир внутренний, тот, что заключался innan stokks, «за порогом», в одале. Замужняя женщина звалась húsfreyja – госпожа дома, и объемная связка ключей на поясе символизировала ее власть. Исключительно от нее зависело благосостояние дома, пока муж добывал богатство и славу в викингских походах. Она распоряжалась домочадцами и рабами, занималась производством продуктов и заготовками на зиму, заведовала полевыми работами и уходом за скотом, изготавливала домотканую одежду и полотна для разных нужд, вынашивала и воспитывала детей. Кроме того, она была искусна в медицине и магии, которая заключалась в рунах, заклинаниях – galdr и ворожбе – seidr. Чародейство и заговоры считались женским делом, хотя были и мужчины, занимавшиеся тем же ремеслом.

Ведение обширного хозяйства в суровых условиях требовало от женщин рассудительности, дальновидности, хладнокровия, а иногда бесстрашия и решительности, от которых зависела жизнь. Характерно, что викинги не требовали мягкости и восточной покорности, наоборот, от жены ожидали разумных советов и твердой поддержки, она одна могла утихомирить гнев мужа, образумить его и, в конечном счете, повлиять на исход дела. Поэтому многие мужчины стремились заручиться поддержкой мудрых женщин, особенно при дворе вождей. Это не было пустяком, учитывая, насколько искусно тогдашние женщины подстрекали мужчин к убийству. Поводом могло послужить что угодно: от банальной женской неприязни и зависти до действительно серьезных оскорблений. Знатная исландка Гудрун подбила своих родичей на убийство Кьяртана, ее возлюбленного, который так и не посватался к ней, после чего ее выдали за другого. Всю жизнь она сожалела об этом: «Тому принесла я величайшее горе, кого я любила больше всех…». Воистину, женщинам не нужно было самим браться за оружие, когда одного только красноречия было достаточно, чтобы разжечь вражду между семьями и пролить кровь. Чаще всего именно сестры, матери и жены напоминали мужчинам о мести, о том, что нанесенные обиды могут быть примирены лишь кровопролитием, попрекали «женовидностью», ленью и трусостью, угрожали разводом и язвительными речами растравливали душу. Это вело к жестоким столкновениям, в которых гибло множество воинов, они также требовали отмщенья, и кровавый круг замыкался.

Характерной чертой скандинавских женщин являлась гордость, усиленная знатным происхождением, а исландки отличались своенравием. Немало заносчивых красавиц позволяли себе надменный тон с мужем или в открытую осыпали его бранью, если он вел себя недостойно. Бывало, мужчины в принципе не могли пойти против несокрушимой воли хозяйки. В Саге о людях из Лаксдаля женщина по имени Вигдис, узнав о подлом сговоре против ее родича, «подняла кошелек и ударила им Ингъяльда по носу так, что сразу же на землю потекла кровь. При этом она сказала ему много презрительных слов, а также что он никогда больше не получит этих денег, и велела ему убираться».
Для мужчины считалось недостойным ругаться с женщиной и бить ее, хотя в семейной жизни происходило всякое. Но, несмотря на свое подчиненное положение, женщины не спускали с рук обиды. В Саге о Ньяле есть яркий эпизод, когда Гуннар защищает свой дом от врагов и просит свою жену Халльгерд отрезать прядь ее длинных волос, чтобы заменить порванную тетиву на луке. На что она отвечает: «Теперь-то я отплачу тебе за ту незаслуженную пощечину! Что мне за дело до того, сколько времени ты можешь защищаться?». Гуннар вскоре пал от ран.

Но намного больше встречается примеров супружеской верности, когда жены отказывались спастись и погибали вместе с мужьями, всходили на погребальный костер вслед за супругом или угасали в короткое время «af harmi ok trega» – от скорби и печали.

Безусловно, по твердости духа скандинавские женщины не уступали своим воинственным мужчинам, но при этом не посягали на традиционно мужские занятия. Находясь в мужской воле они, тем не менее, обладали чувством собственного достоинства и пользовались почтением у своих грозных супругов, державших на тот момент в страхе Европу. В принципе, само устройство древнескандинавского общества способствовало взаимоуважению между людьми. И, конечно, всем этим мужчинам и женщинам была ведома ревность, любовь, верность, тоска и желание, о чем так лаконично отзываются саги.

Всем, кому кружат голову развратные и яростные воительницы в доспехах, насаживающие на копья тела врагов, стоит обратиться к древнекельтскому миру. Именно в дохристианской Ирландии женщины правили, участвовали в сражениях, принимали влиятельные решения касательно войн и в безжалостности не уступали мужчинам. Достаточно лишь вспомнить Боудикку, правительницу бриттского племени икенов, под предводительством которой были разгромлены 3 города, а над римским населением учинена жесточайшая расправа. Что же касается сексуальной свободы, то в ирландских законах встречаются около 9 вариантов сожительства мужчины и женщины (не говоря уже о многоженстве и праве первой ночи). В целом, женщина в кельтском языческом обществе занимала очень почетное место. Принятие христианства покончило с этой вольницей – наступило время патриархата.
Автор статьи – Siegreiche Zaertlichkeit

0 для " ЖЕНЩИНЫ ЭПОХИ ВИКИНГОВ "

Сразу оговорюсь, я считаю, что обществу еще есть много над чем работать в вопросах равноправия полов, например, в сфере защиты труда, но, на мой личный взгляд, многие постулаты, проповедуемые феминистками, в большинстве стран (за исключением исламских) не работают не потому, что этому мешают «злобные самцы», а потому что образ мышления среднестатистической женщины (не берем сейчас в расчет яркие исключения из правил, составляющие не более 20 процентов от всего женского населения планеты) от идеалов феминизма весьма и весьма далек.

Исключение — жительницы скандинавских стран, им феминизм идет также, как красные платья испанкам или туфли на каблуках россиянкам.

Думается, тут все дело в истории. Взять, к примеру, США. Женщинам путь к недосягаемым карьерным вершинам в Америке был фактически закрыт до конца 60-х годов прошлого века. Приличная дама в первую очередь должна была стать заботливой матерью семейства, что отлично высмеяли в «Стэпфордских женах».

Кадр из фильма «Стэпфордские жены»

В том числе и поэтому американские феминистки так неистово активны, память о временах, когда женщина могла рассчитывать максимум на место старшей секретарши еще очень и очень жива. Кстати, равноправие полов в Америке принесло женщинам не только радости, но и кучу проблем, к примеру, теперь в делах об опеке над ребенком мать и отец имеют равные права, что скорее мешает женщинам, чем помогает.

Кадр из сериала «Безумцы»

Современной американской индульгенцией нежеланию заводить семью и запирать себя на кухне принято считать сериал «Секс в большом городе», героини которого стали ролевыми моделями для большинства девушек вне зависимости от возраста и страны обитания. Но четыре верные подружки за исключением экстравагантой во всех отношениях Саманты тоже приходят к простому женскому счастью, пусть и на протяжении своего крестового похода ножки их были обуты в туфельки Jimmy Choo или Christian Louboutin.

В СССР, наоборот, женщина была товарищем и братом, а Валентина Терешкова полетела в космос в далеком 1963-м году, когда американским дамам приходилось довольствоваться ролью хозяйки дома. Наши бабушки и мамы работали на стройках наравне с мужчинами (после войны, кстати, нехватка мужских рук была очень ощутима), руководили отделами разнообразных НИИ, вкалывали на фабриках, при этом воспитывали детей, неустанно кашеварили, стирали-убирали и далее строго по списку. Разве что машины не водили, но в Союзе их и на мужчин не хватало.

В девяностых же, когда железный занавес окончательно пал, а по телевизору начали транслировать незабвенную «Санта-Барбару», российские девушки сразу принялись мечтать о сладкой жизни домохозяйки. Поменялось ли что-нибудь сегодня? Да, в целом нет. Процентов 20 наших девушек, действительно, жаждут карьерных высот и самореализации, 80 же хотят иметь крепкий тыл, любящего мужа, заниматься семьей, работать для удовольствия «себе на булавки», путешествовать и жить припеваючи. Плохо это? Конечно, нет, это, пожалуй, самые естественные женские желания.

С южной Европой же получилось совсем смешно. C середины 50-х, когда европейская экономика была на подъеме, и до восьмидесятых годов прошлого века женщина, став матерью, часто посвящала себя дому, а прекратилось это, по большей части, по банальным экономическим причинам, просто зарплаты одного члена семьи сегодня в Европе зачастую не хватает на достойную жизнь.

Феминизм же в его современной ипостаси привел к самоликвидации у мужчин хороших манер, причем случилось в девяностых, то есть почти через полвека после того, как даже во Франции женщин стали пускать на избирательные участки. Сегодня это выражается в следующем: тяжести носить вам помогать не будут, пока вы сами об этом не попросите, дверь не откроют, пальто не подадут и далее по списку. Одна моя знакомая итальянка после переезда в Москву была шокирована тем, что незнакомый мужчина помог ей донести до метро комнатную батарею, которую она, гордо водрузив себе на спину, тащила на новое место жительства, в Италии, говорит, такой случай — редкость, как яйца Фаберже.

Кстати, данные проявления невнимания поначалу шокируют наших соотечественниц, решивших закрутить роман с европейцем. Правда, к чести европейских мужчин, они быстро вспоминают галантные манеры своих дедушек, если, конечно, не стесняясь озвучивать им свои претензии. При этом в южной Европе женщины по большей части тоже ориентированы не на активную общественную жизнь, а на простое-женское «был бы милый рядом», правда, с одним отличием, тут часто заводят детей, не вступая в официальный брак, впрочем, система финансового обеспечения детей в Европе очень продумана, и матери ничем не рискуют, а совместные кредитные узы при покупке дома иногда оказываются куда более крепкими, чем брачные.

Из всех стран Европы феминизм, на мой взгляд, органичнее всего вписался в представления о женском счастье в скандинавских странах. После посадки в аэропорту Рейкьявика обращаю внимание, что все девушки без исключения тут лихо управляются с тяжеленными сумками, а мысль о сильных мужских руках, похоже, им и в голову не приходит, то же самое отмечаю и в Дании, и в Норвегии; в Швеции же на фестивале викингов вижу, как красивые белокурые фемины неистово бьются на мечах наравне с мужчинами, а любимое хобби многих моих знакомых исландок — охота, ходить с ружьем на диких зверей.

Впрочем, не сумками и ружьями едиными. Главное, в отличие от тех же итальянок, для жительниц Скандинавии общественная жизнь не менее важна, чем их личная, да и интересы социума зачастую могут перевесить персональные желания и стремления. Скандинавская женщина - сильная женщина, и сила, которую они источают вне зависимости от того, чем занимаются в данный момент - главное составляющее их сексуальности.

Думается, дело тут в тех самых исторических корнях. Как известно, викинги всегда строго отделяли «войнов» от «не войнов», к примеру, для тех, кто не пал на поле брани, даже был отведено другое царство мертвых, менее престижное, чем легендарная Валгалла. Судьба женщины в обществе викингов тоже могла быть вариативной, но тихими и забитыми они никогда не были, если, конечно, не принадлежали к рабам. Именно женщина, даже если ее удел ограничивался лишь заботами о хозяйстве, была в доме хранительницей ключей, а значит, именно она считалась в доме хозяином и зачастую принимала ответственные решения, от которых напрямую зависело выживание ее семьи.

Женская сила не порицалась, напротив, превозносилась, вспомним хотя бы «Песнь о Нибелунгах» или легендарную воительницу Лагерту, вступающую в бой наравне с мужчинами. Да и женское избирательное право в той же Швеции было впервые введено аж в 1718-ом году, правда, распространялось оно лишь на женщин, состоящих в гильдиях и платящих налоги.

На фото: Лагерта, сериал «Викинги»

Думается, секрет органичности скандинавского феминизма в том, что женщины тут не просто стремятся быть сильными и социально активными, потому сейчас этого требует от них общество, а в том, что эта роль для них не менее естественна, чем роль матери и жены, ведь, если в детстве ты слушала сказки о том, как прекрасная дева разрубает мечом войнов, то мысль, что после битвы меч ей поможет донести домой поклонник, просто нелепа.