Е кисин биография. Евгений Кисин: Слава лишает человека свободы

Eugene Kisin Карьера: Музыкант
Рождение: Россия» Москва, 10.10.1971
Поводом для этого, второго по счету, моего интервью с выдающимся пианистом Евгением Кисиным, послужил, казалось бы, мелкий бытовой факт: в ответ на посланную ему (мою) книгу Женя прислал коротенькое письмо: Книгу получил, уже читаю с большим интересом.

Женя, наше с вами беседа девятилетней давности закончилось вопросом: какой что ни на есть огромный триумф в жизни вы испытали? Ваш реакция был: Наверное, самый-самый огромный тот, тот, что ещё не испытал. Позвольте мне задать тот же вопросительный мотив, но с коррекцией: какой самый-самый громадный триумф вы испытали за последние 9 лет?

Было немного ярких моментов. Вспоминаю свой начальный наезд в Россию в 1997 году после этого пятилетнего отсутствия, приобретение там премии Триумф. Другое событие, о котором не могу не упомянуть, произошло летом того же года. Я сыграл сольный концерт на фестивале Proms в лондонском Альберт-холл, вмещающем 6 тысяч зрителей. Это был основополагающий фортепианный концерт за всю больше чем столетнюю историю этого фестиваля.

На русский Триумф вас выдвигал Василий Павлович Аксенов в настоящий момент тот самый секрет разрешается открыть.

Я не знал этого, но, если это так, то не только Аксенов предложил мою кандидатуру. Меня выдвигали ещё, независимо товарищ от друга, Владимир Спиваков и Зоя Богуславская.

На какое время вперед расписан ваш график? Знаете, в частности, где вы будете 6 мая 2005 года? (Мы беседовали 6 мая 2003 года в Нью-Йорке).

В год я играю 40-45 концертов. 6 мая 2005 года буду в Нью-Йорке, так как 1 мая в Карнеги-холл играю в четыре руки с Ливайном. В программе Шуберт, концерт будет записываться живьем. Почему я помню точную дату? Потому что недавно обсуждал ее с одним из своих многочисленных импресарио.

Извините, Женя, мою неосведомленность, но я знаю только Джеймса Ливайна дирижера оркестра Метрополитен опера.

Он же великолепный пианист! Правда, не выступает с сольными концертами, но достаточно зачастую исполняет камерную музыку. Кроме того, сделал полно записей, будучи аккомпаниатором таких певцов, как Лучано Паваротти, Джесси Норман, Кэтлин Бэттл, Криста Людвиг. Пару раз мы с Ливайном уже играли в четыре руки на фестивале в Вербье, в Швейцарии.

Не могли бы вы окрестить немного имен ваших коллег-пианистов, чье творчество вам симпатично?

Вы, очевидно, имеете в виду пианистов современных, то есть сегодня живущих? Это пианистка из Аргентины Марта Аргерих, с которой мы также играли в Вербье, и в четыре руки, и на двух роялях. Кто ещё? Кристиан Циммерман, Ричард Гуд, Мюрей Пирайя, Даниэль Баренбойм. Очень люблю Раду Лупу. Он румын, точнее, румынский еврей. Ну и, в конце концов, Андраш Шифф.

Что же вы, Женя, не назвали ни одного русского имени?

Пожалуйста: Григорий Соколов, конечно, Владимир Ашкенази, тот, что, к сожалению, в последнее время больше дирижирует, чем играет на фортепиано.

Ваш репертуар, сколь мне известно, огромен. В него входят только произведения классиков? А Шнитке, в частности, или Шостаковича исполняете?

Шнитке нет, а вот Шостаковича играю с большим удовольствием, хотя вообще-то, покуда не так много: сыграл только его Первый концерт. Хотя сочинений для фортепиано у Дмитрия Дмитриевича достаточно: две сонаты, цикл из 24 прелюдий. Им же написаны прекрасные сочинения с участием фортепиано: Трио, Квинтет, виолончельные, скрипичные и альтовые сонаты. Его виолончельную сонату я играл в 1988 году, когда был ещё учеником Гнесинской десятилетки. Партию виолончели исполнял мой хоть куда друг Ваграм Сараджян, сейчас живущий в Хьюстоне.

Один мелодический критик назвал вас романтиком. Вы согласны с этой характеристикой?

Да. Определенно согласен.

Знатоки вашего творчества говорят кроме того, что у вас в руках все произведения Шопена. Это так, Женя?

Ну, нет, не все, конечно, и всех ни в жизнь не будет. Потому что не все произведения Шопена гениальны, в особенности ранние. Из трех его сонат Первая, я бы сказал, нимало неинтересная. Конечно, Шопен занимает центральное местоположение в моем репертуаре, я играю достаточно невпроворот его произведений: оба Концерта, Вторую и Третью сонаты, 24 прелюдии, разные ноктюрны, полонезы, мазурки, 4 баллады невпроворот чего.

Сразу приходят в голову Шуберт и Моцарт раньше времени умершие в нищете. Конечно, Чайковский, Шостакович, всю существование тайно сопротивлявшийся режиму. Хотя, может, не испытав на собственной шкуре всего того, что ему пришлось попробовать, он не написал бы такую музыку. Впрочем, так же, как и Чайковский, только в другом смысле. Вспомню ещё Владимира Владимировича Софроницкого, тот, что также жил в бедности и достаточно до времени умер.

Я где-то читал, что Сталин временами приглашал В.В. на дачу, любил внимать его игру. И как-то раз спросил, в чем Софроницкий нуждается. Тот, нуждавшийся во многом, ответил: Спасибо, ни в чем.

Я знаю другую версию. По приказу Сталина Софроницкий сообща с Гилельсом, скрипачкой Галиной Бариновой и виолончелисткой Мариной Козолуповой был отправлен в Потсдам, куда Трумэн привез Юджина Листа (в 1945 году в Потсдаме проходила конференция глав правительств СССР, США и Великобритании). Мне рассказывали, что Сталин спросил тогда Софроницкого: Говорят, у вас тяжелое жилищное положение? И Софроницкий ответил: Да, но никаких позитивных последствий тот самый отклик не имел. Сталину больше понравился Гилельс, потому как что был некрасив, маленького, как и Сталин, роста. А Софроницкий был высоким и красивым мужчиной.

Вы успели осмотреть кино Романа Поланского Пианист?..

Фильм отличный, произвел на меня огромное ощущение.

Теперь спрошу вас о книге Солженицына Дизвестия лет вместе

У меня есть покуда первая книжка его дилогии. Я ее не читал, только бегло просмотрел, оттого перенести какое-либо твердое суждение покуда что не могу. Тем больше, что второго тома я более того не видел.

Со времени нашего первого беседа вы не раз бывали в России. Что вас там поразило?

Прежде всего скажу о волнующих чувствах, рожденных самими приездами туда, в особенности первым. Это была саммит с моим прошлым детством, отрочеством, юностью. А что поразило там? Конечно, то новое, что там построили. Это, к примеру, огромный трехэтажный комплекс под Манежем. Последний раз я побывал в России в конце декабря-начале января нынешнего года. Играл в Санкт-Петербурге, на фестивале Темирканова Площадь искусств. На открытии фестиваля мы (с оркестром под управлением Темирканова) играли Второй концерт Брамса, а двумя днями позже я сыграл сольный концерт. Запомнилось, как пограничница в аэропорту Петербурга попросила у меня автограф это было сильно славно.

А позже я вновь столкнулся с тем, что уже подзабыл и что раньше не до конца сознавал, вследствие того что что был ещё ребенком. Пожалуй, нигде в мире нет такого, чтобы люди, работающие в концертных залах, так горячо интересовались музыкой. Имею в виду уборщиц, гардеробщиков, буфетчиц, рабочих сцены. Они чувствуют себя частью всего этого, любят музыку и слушают ее. Это был единственный из самых трогательных моментов. А в Москву я попал крайний раз летом прошлого года, приехал туда без концертов, и жили мы в нашей собственной квартире в Сокольниках.

У вас не возникало мысли не желания, а аккурат мысли возвратиться? И были ли соответствующие предложения?

А от кого, собственно говоря, могло поступить такое предложение? Вы говорите: не желания, а мысли Скорее, мысли были желанием, чтобы бытие в России стала нормальной. И если бы она стала таковский, я хотел бы существовать там. Это все-таки родное, я там прожил первые 20 лет своей жизни, и за эти 20 лет в России не произошло ничего такого, из-за чего я мог бы желать вытащить эти годы из своей души. Нет, предложений возвратиться не было.

Ваши занятия на фортепиано в текущий момент ежедневные?

В принципе да, хотя как правило я не занимаюсь на следующий день следом концерта. Бывают и целые периоды, они случаются раз в году, когда я не занимаюсь. В Москве, в свойский финальный наезд, я в течение двух недель не поднимал крышку рояля. А вообще произвольный сам должен для себя предуготовлять, сколь ему заниматься. Известный виолончелист Даниил Шафран говорил: Когда я не позанимаюсь, я голодный и злой. Судя по всему, он своих занятий не пропускал. Кстати, вчера я у одного известного врача расспрашивал: сколь нужно почивать, есть, заниматься физкультурой, сексом и так дальше? Он ответил, что всё индивидуально, всякий должен определить свою норму и придерживаться ее. Так же и с занятиями на фортепиано или другом инструменте.

Ваша служба требует хорошего здоровья. Что вы делаете для его поддержания?

Делаю по утрам зарядку. Я не могу вымолвить, что моя служба сама по себе требует хорошего здоровья, при всем при том огромных затрат энергии определенно. Поэтому необходимо высыпаться. Когда я не высыпаюсь, заниматься тяжело.

Страдаете бессонницей?

После концерта ни при каких обстоятельствах не могу забыться сном. Прибегаю к снотворным, но более того они не завсегда помогают.

Вы бываете, Женя, в концертах, слушаете музыку?

Конечно. Слушать музыку это и ублаготворение моих личных потребностей, и доля моей профессиональной жизни.

Вы дядя именитый. К вам зачастую обращаются с просьбами? Кого-то послушать, что-то советовал?

Только что я вернулся из Вашингтона. После концерта ко мне подошла китайская семейство родители и двое маленьких детей. Вручили мне видеокассету с просьбой глянуть и послушать игру их восьмилетнего сына. Я просмотрел запись, позвонил этим людям и мы обстоятельно поговорили.

Сейчас шибко большое цифра китайцев и японцев, по крайней мере, тут, в Америке, занимаются музыкой. Как вы считаете, они составляют конкуренцию русским?

В будущем составят. И тот китайский мальчуган, и японские дети, чьи видеокассеты я смотрел раньше, если будут рскручиваться точно, составят всем, а не только русским, сильную конкуренцию, потому что они невероятно талантливы. Кроме того, и у японцев, и у китайцев богатая музыкальная культура. В Китае музыкальные традиции существовали ещё тогда, когда нынешних европейских народов и в помине не было. Японцы также мелодический население. Я был в Японии десять раз и крайне люблю их народную музыку. И вообще, несмотря на свою внешнюю сдержанность, я бы сказал, на чрезвычайную внешнюю сдержанность, японцы население сентиментальный и жаркий.

Что читаете в текущее время, Женя?

Дневники Святослава Рихтера. Это необыкновенная книжка. В течение четверти века, в окончательный отрезок времени жизни, он записывал свои впечатления о многих концертах и прослушанных записях. Мысли Рихтера узнаешь от первого лица, а не в чьем-то пересказе. В конце книги приведены данные о количестве сыгранных им концертов, о том, в каких городах и странах мира он играл. Меня поразил совершенный репертуар Рихтера, составивший колоссальную цифру 903 произведения!

А истина ли, что Рихтер, послушав игру 12-летнего Жени Кисина, сказал: Учить этого мальчика нечему?

Я о таком ни в жизнь не слышал, во всяком случае, я для него ни в жизнь сознательно не играл. В его дневниках моя фамилия единственный раз упомянута, он слышал мою игру по телевизору. Правда, это было не лучшее мое выступление.

В нашем разговоре прозвучали фамилии Рихтера и Гилельса, и это вестимо. Я вспоминаю покойного педагога моей дочери Марию Александровну Шарикову. Она считала Гилельса больше лиричным, больше глубоким пианистом, чем Рихтер

Это музыканты бездонной глубины. Что же касается лиризма, то и у того, и у другого лирика вряд ли была одной из главных нечистая сила. Между ними, я думаю, значительно больше сходств, чем различий. А кто из них лучше нереально заявить, оттого что речь идет о музыкантах высочайшего уровня. Конечно, завсегда находились люди, отдававшие предпочтение либо одному, либо другому. Иногда это предпочтение принимало ненужные формы, то есть, отдавая дань одному, другого люди капельку ли не отрицали. Нет, не отрицали, а принижали. Я ценю и люблю обоих. Ни тот, ни прочий не являлись лириками в чистом смысле этого слова. Конечно, лирика не может не игрывать роли в творчестве любого крупного музыканта. И все же, говоря о Рихтере и Гилельсе, я сначала назвал бы глубину, а вслед за тем уже лирику.

Не могли бы вы, Женя, прокомментировать строки Евгения Евтушенко: Я знаю, что такое слава. / Она ошейник из цветов.

Абсолютно согласен с поэтом, кое-что знаю по себе. Во-первых, слава в крупный степени лишает человека свободы: чем больше дядя известен, тем менее свободным он становится. Во-вторых, слава накладывает на тебя огромную ответственность.

Закончу беседа традиционно: что бы вы пожелали нашим эмигрантам в Америке?

Я хотел бы пожелать им обретения того, о чем они мечтали, отправляясь в эмиграцию. Желаю всем им счастья в новом доме.

Так же читайте биографии известных людей:

Евгений Клячкин Eugene Klyachin

Песни начал писать в октябре 1961 г. сначала на стихи других поэтов (И. Бродского, К. Кузьминского, А. Вознесенского, Г. Горбовского и др.), затем..

Евгений Кобылянский Eugene Kobylyansky

Известный композитор, аранжировщик, музыкант, продюсер и звукорежиссер.

Евгений Крылатов Eugene Krilatov

Писать для кино композитор Евгений Крылатов начал, когда ему уже исполнилось тридцать. Однако на сегодняшний день количество фильмов, в которых..

Евгений Куликов Eugene Kulikov

Куликов Евгений Викторович (р. 4 декабря 1964, деревня Марьевка Пензенской области) - эстрадный певец, композитор, автор песенных текстов.

- Вы любите Санкт-Петербург?

Очень. А кто не любит? Я таких не знаю ни среди россиян, ни среди иностранцев. Одна моя знакомая - итальянка лет семидесяти, которая больше половины своей жизни прожила в Лондоне, - побывав в Санкт-Петербурге, сказала: «Мне просто смешно сравнивать какие-то города с Санкт-Петербургом». Была в полном восторге и даже более того.

- Вам удавалось побродить по городу?

Удавалось, но давно, когда я приезжал еще подроcтком и в полной мере не мог еще оценить всю концентрацию этой красоты. В следующем сезоне я восемь месяцев не буду играть концерты. С сентября по январь включительно и с марта по июнь. У меня будет много свободного времени. Кто знает, может, и приеду в Петербург и побуду здесь подольше.

- Вы устали от концертов, хотите отдохнуть?

Нет, просто хочется сделать хотя бы что-то из того, на что обычно не хватает времени. Выучить новые произведения в репертуар, потом - книг есть много непрочитанных, фильмов прекрасных, да просто интересных мест на земле, где хочется побывать.

- Что именно планируете выучить?

Произведений так много, что я до сих пор еще думаю, чему же посвятить это время. Попробую пойти в разные стороны, в музыку разных стилей: импрессионистов, например, хочу побольше играть. Старинную музыку очень люблю, но с ее исполнением нужно еще определиться: понятно, что с музыкой, написанной для далеких предшественников современного рояля, неизбежно возникает вопрос: как ее исполнять? Вопрос гораздо больший, чем с музыкой XVIII-XIX веков.

Михаил Плетнев в телеэфире высказал парадоксальную мысль о том, что гряда великих композиторов, возвышающаяся на протяжении нескольких веков, закончилась на Шостаковиче.

Я не считаю эту мысль парадоксальной. Ее придерживаются и другие музыканты. Я бы, впрочем, вместо Шостаковича назвал Мессиана, что пережил Шостаковича на 17 лет. Я бы не стал говорить, что великой музыки с тех пор не создавалось, но мне не приходилось слышать после Мессиана ничего, что приближалось бы к уровню классиков прошлого. Многие считают, что в наше время и писателей масштаба Томаса Манна нет.

Если бытие классической музыки действительно подошло к концу, в этом нет чего-то противоестественного или трагичного. Противоестественного - потому что все на свете кончается, а трагичного - потому что столько прекрасной музыки уже создано! Чем дольше я живу на свете, тем больше убеждаюсь в том, сколько есть прекрасных произведений. Надеюсь, что проживу достаточно долго для того, чтобы побольше их сыграть.

Вы смогли бы прокомментировать произведения, которые выбрали для своего турне, - музыку Прокофьева и Шопена?

Я не умею говорить о музыке словами. У меня есть естественное ощущение, что музыка выше слов. Многие разделяли и разделяют это убеждение. Ницше говорил: «Когда не хватает слов, начинается музыка». Есть люди, для которых комментирование музыки словами является делом жизни. Михаил Казиник, например. Он выступает с лекциями-концертами, посвятил жизнь приобщению людей к искусству. Но даже он сам признает, что слова неадекватны. Слова - это для тех, кто еще далек, кому необходимо только настроиться на восприятие музыки. Но слова зачастую оставляют ощущение пошлости и даже кощунственности. Что, если я скажу, что финал концерта Бетховена полон юмора и мне весело его играть?

- Вы говорите о музыке с Анной Павловной Кантор, вашим учителем? И как сейчас строятся ваши взаимоотношения?

Мы обсуждаем обычно мое исполнение, а не саму музыку. Я ей играю перед выступлениями, показываю новые программы. Анна Павловна часто со мной ездит на гастроли, слушает меня на репетициях в зале перед концертом. За все годы она стала мне близким другом, практически членом нашей семьи. У нее никогда не было собственной семьи, и мы с ней очень сблизились.

- У вас уникальная судьба. Мировое признание в раннем возрасте, один педагог на всю жизнь…

У Ойстраха был один педагог - Столярский, у Рихтера - Нейгауз. Такие примеры есть. Глен Гульд тоже имел лишь одного педагога.

- Как, кстати, вы к нему относитесь?

Мы с ним, конечно, музыканты разного плана, я говорю о музыкантском типе. Мы принадлежим к разным стилям, и репертуар у нас тоже разный. Но есть у него и вещи, которые мне очень близки. В смысле отношения к записям мы с ним полные противоположности. Мои лучшие записи - с концертов, в то время как он делал записи в студии. Жизнь не оправдала его прогнозов: концертные залы продолжают существовать. Я сам без концертов не могу жить.

- Вернемся к вашей экстраординарной карьере. Какова цена такого успеха?

Для меня вопрос о цене никогда не стоял. И если вы подразумеваете, что пришлось чем-то пожертвовать, то, даже если и так, это было что-то незначительное - то, что не представляет для меня ценности. Например, пианистам нельзя играть в волейбол. Ну и что? По-настоящему я могу жалеть только о том, что сам порой не до конца использовал свои возможности.

- Вы перфекционист?

Да. Это естественное свойство моей натуры.

- Вы счастливы?

Это вопрос очень глобальный и философский, на который трудно ответить однозначно. Бывают моменты счастья и бывают моменты разочарований, но, во всяком случае, я уж никак не могу назвать себя несчастливым человеком, особенно думая о том, что миллионы на земле умирают в младенчестве, миллиарды людей голодают...

- Вы не думали о том, чтобы начать дирижировать?

Нет. Нет. Чем больше я играю на рояле, тем больше убеждаюсь, как это трудно. Для того чтобы делать что-то хорошо, нужно посвятить этому всю жизнь. Вы же меня спрашивали, перфекционист ли я. И потом, когда я пытаюсь представить себе дирижирование, то думаю так: на рояле я играю сам, а дирижеры вынуждены прибегать к помощи других людей. Мне больше нравится первое.

Вот Юрий Хатуевич Темирканов - прирожденный дирижер. Где-то в шутку он сказал, что многие начинают дирижировать, видя, как это легко. Он же мне рассказывал, как учился у великих Мусина и Рабиновича. Как и полагается этому ремеслу учиться: и фуги писал, и инструментовки делал.

Мы с ним очень любим друг друга. Любим проводить вместе свободное время. Между нами есть «химия», что очень важно в работе. Когда мы репетируем, выступаем на сцене, мы просто работаем. С людьми, к которым испытываешь личную симпатию, выступать приятнее.

Мы играем вместе более 20 лет. Познакомились с ним в Амстердаме в 1988-м, где оба были на гастролях. Месяцем позднее встретились в Лондоне, где ужинали после концерта и он рассказывал, как любит Брамса. Кстати, к вопросу о счастье. Это Темирканов мне как-то сказал: «Когда мне плохо, я смотрю на улицу и думаю: вот эти люди вокруг не знают Брамса, а я знаю».

- Вы не пробовали писать прозу?

Прозу - нет. Но недавно я играл концерт памяти Светланова, и меня попросили об интервью в форме переписки по электронной почте. Я начал отвечать на вопросы, и в результате у меня вместо ответов получилось нечто вроде воспоминаний в виде небольшой статьи. Ее напечатали в программке концерта вместо обычной аннотации. Я получил удовольствие от этой работы.

- Вы прекрасно владеете языком, не только русским, но и английским...

Я начал постоянно говорить по-английски в 20 лет, перебравшись в Америку. Для того чтобы в таком возрасте полностью избавиться от акцента, нужно заниматься языком профессионально. Английский язык очень богат, и до сих пор, в целом прекрасно понимая смысл текстов, я иногда встречаю незнакомые слова.

- У вас есть любимая книга на английском языке?

Могу перечислить несколько шекспировских пьес.

- Вы также говорите и по-немецки, и по-французски?

О, лишь на бытовом уровне. Каждый раз, когда начинаю учить язык, под руку попадается что-то более интересное.

- Почему, став «гражданином мира», вы поселились в Париже?

Когда мы уехали из России, сначала жили в Нью-Йорке. Но мне всегда хотелось жить в Европе. Сначала мы переехали в Лондон, затем осели в Париже. Он ближе к центру Европы, мне удобнее так ездить на концерты, да и климат там лучше. Не так сыро, как в Лондоне.

- Какова ваша жизнь вне профессии?

Какие-то вещи мне интересны, какие-то совсем нет. Однажды я воспользовался услугами астролога - женщины, что жила по соседству с нами в Лондоне. Она дала четкое описание моего характера, настолько четкое, что я сам вряд ли смог бы сформулировать лучше. У меня, оказывается, из десяти семь планет в воздухе и ни одной на земле. Поэтому меня не интересуют материальные вещи, а интересуют идеи. Меня интересуют люди, которые снабжают меня идеями.

Поводом для этого, второго по счету, моего интервью с выдающимся пианистом Евгением Кисиным, послужил, казалось бы, мелкий бытовой факт: в ответ на посланную ему (мою) книгу Женя прислал коротенькое письмо: «Книгу получил, уже читаю с большим интересом…»

- Женя, наше с вами интервью девятилетней давности закончилось вопросом: какой самый большой триумф в жизни вы испытали? Ваш ответ был: «Наверное, самый большой тот, который еще не испытал». Позвольте мне задать тот же вопрос, но с коррекцией: какой самый большой триумф вы испытали за последние 9 лет?

Было несколько ярких моментов. Вспоминаю свой первый приезд в Россию в 1997 году после пятилетнего отсутствия, получение там премии «Триумф». Другое событие, о котором не могу не упомянуть, произошло летом того же года. Я сыграл сольный концерт на фестивале «Proms» в лондонском Альберт-холл, вмещающем 6 тысяч зрителей. Это был первый фортепианный концерт за всю более чем столетнюю историю этого фестиваля.

- На российский «Триумф» вас выдвигал Василий Павлович Аксенов - теперь этот секрет можно раскрыть.

Я не знал этого, но, если это так, то не только Аксенов предложил мою кандидатуру. Меня выдвигали также, независимо друг от друга, Владимир Спиваков и Зоя Богуславская.

- На какое время вперед расписан ваш график? Знаете, например, где вы будете 6 мая 2005 года? (Мы беседовали 6 мая 2003 года в Нью-Йорке).

В год я играю 40-45 концертов. 6 мая 2005 года буду в Нью-Йорке, так как 1 мая в Карнеги-холл играю в четыре руки с Ливайном. В программе - Шуберт, концерт будет записываться «живьем». Почему я помню точную дату? Потому что недавно обсуждал ее с одним из своих многочисленных импресарио.

- Извините, Женя, мою неосведомленность, но я знаю лишь Джеймса Ливайна - дирижера оркестра Метрополитен опера.

Он же прекрасный пианист! Правда, не выступает с сольными концертами, но довольно часто исполняет камерную музыку. Кроме того, сделал немало записей, будучи аккомпаниатором таких певцов, как Лучано Паваротти, Джесси Норман, Кэтлин Бэттл, Криста Людвиг. Пару раз мы с Ливайном уже играли в четыре руки - на фестивале в Вербье, в Швейцарии.

- Не могли бы вы назвать несколько имен ваших коллег-пианистов, чье творчество вам симпатично?

Вы, наверное, имеете в виду пианистов современных, то есть ныне живущих? Это пианистка из Аргентины Марта Аргерих, с которой мы тоже играли в Вербье, и в четыре руки, и на двух роялях. Кто еще? Кристиан Циммерман, Ричард Гуд, Мюрей Пирайя, Даниэль Баренбойм. Очень люблю Раду Лупу. Он румын, точнее, румынский еврей. Ну и, наконец, Андраш Шифф.

- Что же вы, Женя, не назвали ни одного русского имени?

Пожалуйста: Григорий Соколов, конечно, Владимир Ашкенази, который, к сожалению, в последнее время больше дирижирует, чем играет на фортепиано.

- Ваш репертуар, насколько мне известно, огромен. В него входят только произведения классиков? А Шнитке, например, или Шостаковича исполняете?

Шнитке - нет, а вот Шостаковича играю с большим удовольствием, впрочем, пока не так много: сыграл только его Первый концерт. Хотя сочинений для фортепиано у Дмитрия Дмитриевича достаточно: две сонаты, цикл из 24 прелюдий. Им же написаны прекрасные сочинения с участием фортепиано: Трио, Квинтет, виолончельные, скрипичные и альтовые сонаты. Его виолончельную сонату я играл в 1988 году, когда был еще учеником Гнесинской десятилетки. Партию виолончели исполнял мой хороший приятель Ваграм Сараджян, ныне живущий в Хьюстоне.

- Один музыкальный критик назвал вас романтиком. Вы согласны с этой характеристикой?

Да. Определенно согласен.

- Знатоки вашего творчества говорят также, что у вас в руках все произведения Шопена. Это так, Женя?

Ну, нет, не все, конечно, и всех никогда не будет. Потому что не все произведения Шопена гениальны, особенно - ранние. Из трех его сонат Первая, я бы сказал, совсем неинтересная. Конечно, Шопен занимает центральное место в моем репертуаре, я играю довольно много его произведений: оба Концерта, Вторую и Третью сонаты, 24 прелюдии, разные ноктюрны, полонезы, мазурки, 4 баллады - много чего.

Сразу приходят в голову Шуберт и Моцарт - рано умершие в нищете. Конечно, Чайковский, Шостакович, всю жизнь тайно сопротивлявшийся режиму. Хотя, может, не испытав на собственной шкуре всего того, что ему пришлось испытать, он не написал бы такую музыку. Впрочем, так же, как и Чайковский, только в другом смысле. Вспомню еще Владимира Владимировича Софроницкого, который тоже жил в бедности и довольно рано умер.

- Я где-то читал, что Сталин иногда приглашал В.В. на дачу, любил слушать его игру. И однажды спросил, в чем Софроницкий нуждается. Тот, нуждавшийся во многом, ответил: «Спасибо, ни в чем».

Я знаю другую версию. По приказу Сталина Софроницкий вместе с Гилельсом, скрипачкой Галиной Бариновой и виолончелисткой Мариной Козолуповой был отправлен в Потсдам, куда Трумэн привез Юджина Листа (в 1945 году в Потсдаме проходила конференция глав правительств СССР, США и Великобритании). Мне рассказывали, что Сталин спросил тогда Софроницкого: «Говорят, у вас тяжелое жилищное положение?» И Софроницкий ответил: «Да», но никаких позитивных последствий этот ответ не имел. Сталину больше понравился Гилельс, потому что был некрасив, маленького, как и Сталин, роста. А Софроницкий был высоким и красивым мужчиной.

- Вы успели посмотреть фильм Романа Поланского «Пианист»?..

Фильм замечательный, произвел на меня огромное впечатление.

- Теперь спрошу вас о книге Солженицына «Двести лет вместе»…

У меня есть пока первая книга его дилогии. Я ее не читал, только бегло просмотрел, поэтому вынести какое-либо твердое суждение пока что не могу. Тем более, что второго тома я даже не видел.

- Со времени нашего первого интервью вы не раз бывали в России. Что вас там поразило?

Прежде всего скажу о волнующих чувствах, рожденных самими приездами туда, особенно - первым. Это была встреча с моим прошлым - детством, отрочеством, юностью. А что поразило там? Конечно, то новое, что там построили. Это, к примеру, громадный трехэтажный комплекс под Манежем. Последний раз я побывал в России в конце декабря-начале января нынешнего года. Играл в Санкт-Петербурге, на фестивале Темирканова «Площадь искусств». На открытии фестиваля мы (с оркестром под управлением Темирканова) играли Второй концерт Брамса, а двумя днями позже я сыграл сольный концерт. Запомнилось, как пограничница в аэропорту Петербурга попросила у меня автограф - это было очень приятно.

А потом я снова столкнулся с тем, что уже подзабыл и что раньше не до конца сознавал, потому что был еще ребенком. Пожалуй, нигде в мире нет такого, чтобы люди, работающие в концертных залах, так горячо интересовались музыкой. Имею в виду уборщиц, гардеробщиков, буфетчиц, рабочих сцены. Они чувствуют себя частью всего этого, любят музыку и слушают ее. Это был один из самых трогательных моментов. А в Москву я попал последний раз летом прошлого года, приехал туда без концертов, и жили мы в нашей собственной квартире в Сокольниках.

- У вас не возникало мысли - не желания, а именно мысли - вернуться? И были ли соответствующие предложения?

А от кого, собственно говоря, могло поступить такое предложение? Вы говорите: не желания, а мысли… Скорее, мысли были желанием, чтобы жизнь в России стала нормальной. И если бы она стала таковой, я хотел бы жить там. Это все-таки свое, я там прожил первые 20 лет своей жизни, и за эти 20 лет в России не произошло ничего такого, из-за чего я мог бы хотеть вырвать эти годы из своей души. Нет, предложений вернуться не было.

- Ваши занятия на фортепиано сейчас ежедневные?

В принципе - да, хотя обычно я не занимаюсь на следующий день после концерта. Бывают и целые периоды, они случаются раз в году, когда я не занимаюсь. В Москве, в наш последний приезд, я в течение двух недель не поднимал крышку рояля. А вообще каждый сам должен для себя определять, сколько ему заниматься. Известный виолончелист Даниил Шафран говорил: «Когда я не позанимаюсь, я голодный и злой». Судя по всему, он своих занятий не пропускал. Кстати, вчера я у одного известного врача расспрашивал: сколько нужно спать, есть, заниматься физкультурой, сексом и так далее? Он ответил, что всё индивидуально, каждый должен установить свою норму и придерживаться ее. Так же и с занятиями на фортепиано или другом инструменте.

- Ваша работа требует хорошего здоровья. Что вы делаете для его поддержания?

Делаю по утрам зарядку. Я не могу сказать, что моя работа сама по себе требует хорошего здоровья, однако огромных затрат энергии - определенно. Поэтому необходимо высыпаться. Когда я не высыпаюсь, заниматься трудно.

- Страдаете бессонницей?

После концерта никогда не могу заснуть. Прибегаю к снотворным, но даже они не всегда помогают.

- Вы бываете, Женя, в концертах, слушаете музыку?

Конечно. Слушать музыку - это и удовлетворение моих личных потребностей, и часть моей профессиональной жизни.

- Вы - человек известный. К вам часто обращаются с просьбами? Кого-то послушать, что-то рекомендовать?

Только что я вернулся из Вашингтона. После концерта ко мне подошла китайская семья - родители и двое маленьких детей. Вручили мне видеокассету с просьбой посмотреть и послушать игру их восьмилетнего сына. Я просмотрел запись, позвонил этим людям и мы обстоятельно поговорили.

- Сейчас очень большое число китайцев и японцев, по крайней мере, здесь, в Америке, занимаются музыкой. Как вы считаете, они составляют конкуренцию русским?

В будущем - составят. И тот китайский мальчик, и японские дети, чьи видеокассеты я смотрел раньше, если будут развиваться правильно, составят всем, а не только русским, сильную конкуренцию, поскольку они невероятно талантливы. Кроме того, и у японцев, и у китайцев богатая музыкальная культура. В Китае музыкальные традиции существовали еще тогда, когда нынешних европейских народов и в помине не было. Японцы - тоже музыкальный народ. Я был в Японии десять раз и очень люблю их народную музыку. И вообще, несмотря на свою внешнюю сдержанность, я бы сказал, на чрезвычайную внешнюю сдержанность, японцы - народ сентиментальный и горячий.

- Что читаете сейчас, Женя?

Дневники Святослава Рихтера. Это необыкновенная книга. В течение четверти века, в последний период жизни, он записывал свои впечатления о многих концертах и прослушанных записях. Мысли Рихтера узнаешь от первого лица, а не в чьем-то пересказе. В конце книги приведены данные о количестве сыгранных им концертов, о том, в каких городах и странах мира он играл. Меня поразил полный репертуар Рихтера, составивший колоссальную цифру - 903 произведения!

- А правда ли, что Рихтер, послушав игру 12-летнего Жени Кисина, сказал: «Учить этого мальчика нечему»?

Я о таком никогда не слышал, во всяком случае, я для него никогда специально не играл. В его дневниках моя фамилия один раз упомянута, он слышал мою игру по телевизору. Правда, это было не лучшее мое выступление.

- В нашем разговоре прозвучали фамилии Рихтера и Гилельса, и это естественно. Я вспоминаю покойного педагога моей дочери - Марию Александровну Шарикову. Она считала Гилельса более лиричным, более глубоким пианистом, чем Рихтер…

Это музыканты бездонной глубины. Что же касается лиризма, то и у того, и у другого лирика вряд ли была одной из главных черт. Между ними, я думаю, гораздо больше сходств, чем различий. А кто из них лучше - невозможно сказать, ибо речь идет о музыкантах высочайшего уровня. Конечно, всегда находились люди, отдававшие предпочтение либо одному, либо другому. Иногда это предпочтение принимало ненужные формы, то есть, отдавая дань одному, другого люди чуть ли не отрицали. Нет, не отрицали, а принижали. Я ценю и люблю обоих. Ни тот, ни другой не являлись лириками в чистом смысле этого слова. Конечно, лирика не может не играть роли в творчестве любого крупного музыканта. И все же, говоря о Рихтере и Гилельсе, я сперва назвал бы глубину, а потом уже - лирику.

- Не могли бы вы, Женя, прокомментировать строки Евгения Евтушенко: «Я знаю, что такое слава. / Она - ошейник из цветов».

Абсолютно согласен с поэтом, кое-что знаю по себе. Во-первых, слава в большой степени лишает человека свободы: чем больше человек известен, тем менее свободным он становится. Во-вторых, слава накладывает на тебя огромную ответственность.

- Закончу интервью традиционно: что бы вы пожелали нашим эмигрантам в Америке?

Я хотел бы пожелать им обретения того, о чем они мечтали, отправляясь в эмиграцию. Желаю всем им счастья в новом доме.

Это известие застало выдающегося пианиста в Париже, где с ним встретился корреспондент "Известий" во Франции.

известия: Какие чувства вызвала у вас новая награда?

Евгений Кисин: Я, конечно, очень рад. Но, пожалуй, с большим энтузиазмом воспринял первую "Грэмми", которую получил четыре года назад. Вообще я не из тех людей, кто приходит в большой восторг от всяких наград. Я отношусь к ним спокойно.

и: А как вы отмечаете другое событие - 200-летие со дня рождения Шопена, вашего любимого композитора?

Кисин: 23 февраля в Париже исполняю его Второй концерт. И вообще весь 2010-й буду играть только Шопена, а также Шумана. Они родились в один год.

и: Чем вас привлекает Шопен? Вы впервые сыграли его для публики в 11 лет...

Кисин: Вот этого как раз я словами объяснить не могу. А на самом деле - и не хочу. Ведь если появится возможность объяснить любовь, то пропадет именно то, что делает это чувство таким необыкновенным.

и: Есть легенда, согласно которой великий Караян плакал, когда вы ему сыграли Шопена.

Кисин: Это не легенда, а правда. Никогда не забуду этот день - 9 августа 1988 года. В Зальцбурге первой вещью, которую я сыграл Караяну, была "Фантазия" Шопена. Когда я закончил, Караян послал мне воздушный поцелуй. А когда подошел к нему, то увидел, что он вытирает слезы.

и: Почему же Шопен так любим во всем мире?

Кисин: Его музыка каким-то образом проникает в самое сердце. Как и музыка Чайковского. Конечно, Шопен был на двести процентов польским композитором, так же как и Чайковский - русским.

и: Вы, кажется, хотели сделать паузу в ваших концертах?

Кисин: Я ее только что сделал - на четыре месяца. Когда я на гастролях, весь режим подчинен концертам. И времени на разучивание нового репертуара не остается. Я взял отпуск именно для этого, а также для чтения книг, встреч с друзьями, путешествий. С марта по июнь я беру новую паузу.

и: То есть ваш отпуск не связан с пресыщенностью музыкой?

Кисин: Ни в коем случае. Я всегда любил давать концерты.

и: Одни музыканты называют свою игру священнодействием, другие - долгом, третьи - самовыражением, некоторые - работой.

Кисин: Есть справедливость в каждом из этих высказываний. Я же делюсь с другими людьми тем, что мне дорого. Поэтому мне кажется совершенно нелепым вопрос: "Садясь за рояль, вы забываете о публике?" Как я могу забыть о публике, если играю именно для нее?!

и: Вас часто спрашивают, кем бы вы хотели стать, если бы не были музыкантом?

Кисин: Мне была бы интересна деятельность экскурсовода или журналиста. Я, разумеется, говорю о независимой журналистике. И в той и в другой ипостаси - как и в музыкальном исполнительстве - человек делится с другими тем, что ему дорого. Кстати, по той же причине я с детства люблю декламировать стихи.

и: Вы продолжаете выступать с чтением стихов на музыкальных фестивалях?

Кисин: Собираюсь выступить в будущем году в Нью-Йорке. Буду читать поэзию в подлиннике, а хороший американский актер - английские переводы. Примерно так же было на фестивале в Монпелье, где мы выступали с Жераром Депардье. Кстати, во время моего отпуска я записал два диска еврейской поэзии, один из которых сейчас выходит в свет.

и: Вам ближе поэзия русская, английская или французская? У нас принято считать, что именно русская поэзия достигла непревзойденных высот.

Кисин: У каждого языка есть свои богатства, свои особенности, но, как известно, поэт в России больше, чем поэт. И так всегда было, начиная с Пушкина и до 1970-х годов, когда я жил в России.

Я комфортно чувствую себя в Нью-Йорке, Лондоне, Амстердаме, Японии. Но в Москве - в отличие от любого места в Европе или Америке - у меня возникает ощущение, что это - мое

и: В России и музыкант был больше, чем музыкант. На концерты приходили - как в храм.

Кисин: Да. Материальных благ не было, и люди стремились к ценностям духовным. Поэтому русская пословица и говорит: "Нет худа без добра". Как сейчас, я не знаю, но от разных людей слышал, что в российской провинции сохранилось именно такое отношение к концертам классической музыки.

и: Однажды вы сказали, что "музыка гораздо выше слов". Даже если это слова Шекспира или Пушкина?

Кисин: Я имел в виду - выше слов о музыке. Именно поэтому я не умею о музыке говорить. Не я один. Помню, Шостакович сказал: "О музыке, как и о любовнице, говорить невозможно". Конечно, я не считаю литературу и живопись ниже музыки.

и: С какими чувствами вы навещаете Москву?

Кисин: Я комфортно чувствую себя в Нью-Йорке, Лондоне, Амстердаме, Японии. Но в Москве - в отличие от любого места в Европе или Америке - у меня возникает ощущение, что это мое. Потому что я в Москве родился и прожил первые двадцать лет.

и: Чувства горечи в отношении своей исторической родины вы не испытываете? Помнится, за вами охотились, чтобы забрать в армию.

Кисин: У меня горечь за тех, кого издевательствами в армии довели до самоубийства. Или просто убили.

и: Вы себя не чувствуете эмигрантом?

Кисин: В каком-то смысле я эмигрант, а в каком-то смысле - гражданин мира. Для музыканта-исполнителя это, пожалуй, неизбежно. Такая у нас интернациональная профессия.

и: Вас знают как пианиста, но как человек вы остаетесь во многом загадкой. Кто вы, мистер Кисин?

Кисин: Мы все стремимся скрывать свои недостатки, но я никогда не сторонился людей. Понятно, что профессия артиста требует уединения. Понятно и то, что о знаменитых людях хочется узнать больше. Хотя я абсолютно не монах и никогда им не был, осталось во мне что-то от российского воспитания. Я никогда свои романы не афишировал. Ведь в русском языке отношения между мужчиной и женщиной называются "интимными". Широкой публике о моей личной жизни ничего не было известно, и это, в свою очередь, нередко порождало домыслы и слухи один нелепее другого.

и: Но вы же не отшельник?

Кисин: Нет, но для меня интим есть интим.

и: Вы верите в дружбу между мужчиной и женщиной?

Кисин: Безусловно. Для меня лично дружить с женщиной не труднее, чем дружить с мужчиной. У меня так получилось, что самые близкие мои друзья - женщины.

и: Вы целеустремленный, честолюбивый?

Кисин: Честолюбивый - нет. Но если чего-то очень хочу, то становлюсь целеустремленным. Но не во всем.

и: А вы человек сентиментальный?

Кисин: Когда мы говорим "человек сентиментальный", в этом нет ничего плохого. А вот сентиментальная манера исполнения - это уже нехорошо, ибо подразумевает не подлинные чувства, а фальшивые.

и: Многих привлекает в вашей игре именно романтичность.

Кисин: Войнович в книге "Портрет на фоне мифа" пишет о себе молодом: "Романтическим побуждениям я был очень не чужд, хотя сам в себе этого не любил и выдавливал из себя романтика по капле, как раба". Когда я это прочитал, то подумал, что Войновичу это было нужно как писателю-реалисту. А вот мне, как исполнителю, ни в коем случае нельзя из себя выдавливать романтика. Это может мешать в каких-то жизненных ситуациях, но в творчестве необходимо.

и: Что вас больше всего возмущает в окружающем мире?

Кисин: Несправедливость. И чем равнодушнее мы к ней будем, тем ее будет больше.

и: Как вы чувствуете себя, попав в толпу, скажем, на Елисейских полях?

Кисин: Прекрасно. Очень люблю гулять по людным улицам и впитывать в себя атмосферу.

и: Некоторые большие исполнители занимались преподавательской деятельностью. Вы не видите себя в роли педагога?

Кисин: Многие занимались, но тот же Генрих Густавович Нейгауз говорил, что педагогика только отвлекает от исполнительства. Если бы, не дай бог, случилось что-то с руками и я не мог бы больше играть, тогда занялся бы педагогикой для ребят студенческого возраста. Чтобы учить детей, нужен особый талант.

и: Модный парижский литератор Фредерик Бегбедер назвал интернет "новым опиумом для народа". Вы на себе это не почувствовали?

Кисин: Омар Хайям писал: "Вино запрещено, но есть четыре "но": смотря кто, с кем, когда и в меру ль пьет вино. При соблюденьи сих четырех условий всем здравомыслящим вино разрешено". Моя японская подруга недавно рассказала, что когда везет своих детей в школу, они не разговаривают, а пишут друг другу эсэмэски. Это уже маразм. Я на своем опыте знаю, как интернет засасывает. Поэтому сейчас стараюсь пользоваться им только для переписки.

и: Когда вы все-таки снова поедете в Россию?

Кисин: Я хотел бы съездить в Россию просто так, без выступлений, в свой следующий четырехмесячный отпуск. А с концертами пока планов нет, и боюсь, что в сезоне 2011-2012 годов в Россию уже не успею. В октябре следующего года японцы решили устроить фестиваль в честь моего сорокалетия, и я проведу там полтора месяца. Поэтому на свой юбилей в Россию никак не попаду. Разве что на пятидесятилетие.

и: Ближе к сорока годам вы научились ловить каждый день, как учили древние?

Кисин: Боюсь, что нет. Есть поговорка: "Живи каждый день как последний и учись так, как будто собираешься жить вечно". Чем старше я становлюсь, тем больше осознаю, как мало времени нам отпущено и как тщательно и строго нужно выбирать то, чему его посвящать, на что тратить...

Одним из тех исполнителей, для которых с самого начала их знакомства с музыкой было определено, что их ждет великолепная карьера, был . Он с раннего детства начал заниматься игрой на фортепиано и сразу же проявил свой талант. За этим последовал закономерный головокружительный успех, который музыкант имеет у знатоков классической музыки до сих пор.

После первых его выступлений начались многочисленные дискуссии среди критиков на тему того, не слишком ли молод начинающий музыкант, и не помешает ли это его дальнейшему развитию как исполнителя. Да и вообще были сомнения, могут ли быть настолько молодые музыканты, достаточно полно чувствующие всю глубину такого жанра, как классика.

Но вот цитата-ответ одного из известных исполнителей на эти сомнения:

«После выступлений Кисина нередко спрашивают с недоумением в голосе: как, каким образом удается ребенку проникнуть в сокровенную суть таких недетских произведений, как, скажем, фортепианные концерты Моцарта или Шопена? Только интуитивно и никак не иначе. Благодаря своему редкостному, практически безошибочному музыкальному инстинкту. Этим-то и впечатляет более всего его талант».

В дальнейшем ясно показал истинность этого утверждения.

Евгений Игоревич Кисин родился 10 октября 1971 года в Москве. Уже с двух лет он самостоятельно играет и импровизирует на фортепиано. Когда Жене исполнилось шесть лет, он поступил в московскую школу имени Гнесиных, затем учился в Музыкaльно-педагoгическом инcтитуте имeни Гнeсиных (Рocсийскую акaдемию музыки имeни Гнecиных) в классе Анны Павловны Кантор.

Анну Павловну Кантор Кисин называет своей единственной учительницей,

«…которая научила меня всему, что я умею делать на рояле, когда я был маленьким и когда я стал известным».

В 10 лет Женя впервые выступил на большой сцене. Он исполнил 20-й концерт Моцарта. Через год он дает первый сольный концерт. В 1984 году Кисин выступает в Большoм залe Москoвской конceрватории с 1-м и 2-м кoнцертами Шoпена для фoртепиано c оркeстром.

Первые зарубежные гастроли пианиста состоялись в 1985 году. Через два года он выступил на Берлинском фестивале.

В 1990 году Евгений переехал в Нью-Йорк. В Северной Америке он дебютировал в сентябре того же года, исполнив 1-й и 2-й кoнцерты Шoпена c Hью-Йоркcким филармoническим оркeстром пoд упрaвлением Зубинa Мeты. Еще через неделю музыкант выступил в Карнeги Хoлл с сольным концертом.

В феврале 1992 года Кисин участвовал в церемонии Grammy Аwards в Нью-Йорке. Аудитория телезрителей составила, согласно подсчётам, один миллиард шестьсот миллионов человек.

В августе 1997 года пианист выступает на фестивале «Рroms» с сольным концертом в лондонском Aльбeрт Хoллe. За более чем столетнюю историю фестиваля это был первый фортепианный вечер. Тогда от имени королевы пианисту было предложено Британское гражданство.

Кисин постоянно выступает с ведущими оркестрами мира в Европе, Азии и Америке, при этом собирая неизменные аншлаги.

Евгений Кисин, никогда не участвовавший в конкурсах исполнителей, является лауреатом многих премий, в том числе таких известных, как

Премия Академии музыки «Chigiаnа» «Лучший пианист года» (Италия, 1991 год).
Премия журнала «Musical America» «Инструменталист года» (1994 год).
Почётная премия «Триумф» (Россия, 1997 год).
Премия имени Д. Д. Шостаковича (Россия, 2003 год).
Премия имени Герберта фон Караяна (Германия, 2005 год).
Премия Грэмми в номинации «Лучшее классическое сольное исполнение на музыкальном инструменте» за исполнение произведений Скрябина, Метнера и Стравинского (США, 2006 год).
Премия имени Артуро Бенедетти Микеланджели (Италия, 2007 год).
Премия Грэмми в номинации «Лучшее сольное инструментальное исполнение с оркестром» за запись второго и третьего концертов для фортепиано Сергея Прокофьева (США, 2010 год).
В мае 2001 года Кисину присвоено звание почётного доктора музыки Манхэттенской школы музыки, в июне 2005 года – почётного члена Королевской академии музыки в Лондоне, в 2009 году – почетного доктора Гонконгского университета, в 2010 году – почётного доктора Еврейского университета в Иерусалиме.

Своими достижениями Евгений Кисин сумел доказать, что ранние успехи на сцене нисколько не помешали ему и в дальнейшем остаться одним из величайших пианистов современности. Его многочисленные поклонники и известные музыканты всего мира отмечают такие присущие только ему черты исполнительского мастерства, как глубину, поэтичность и романтическую одухотворённость.

Интересны отрывки из интервью Кисина.

«Сколько бы я ни играл в Москве после своего отъезда, я никогда не брал ни копейки… Потому что знаю, что большинство любителей классической музыки – такие, как мои бывшие учителя – заплатить за билеты не могут».
«На одном из моих выступлений кто-то упал в обморок – то ли от восторга, то ли от погоды».
Соперничество между пианистами «…существовало всегда – например, между Артуром Рубинштейном и Владимиром Горовицем. К счастью, мне удалось этого избежать. Сейчас в мире около 10 лучших пианистов, между которыми, на мой взгляд, нет никакого соперничества».
Я не могу перестать выступать в России, «…потому что я вижу, как на мою игру реагирует публика. Моя публика. Она осталась у меня в Москве. В этом я убеждаюсь во время каждого приезда в мой родной город. И неужели я должен ее обижать из-за каких-то недобросовестных критиков?!».

textbook pdf download - http://clearwalksoft.com/ . Покупаем радиодетали купим радиодетали. Индивидуальный пошив и производство юбок по пожеланиям заказчика.